Что представляла собой территория Юго-Запада на рубеже XIX — XX веков? Взглянем на карту. Большинство населенных пунктов входило в состав Зюзинской волости Московского уезда. Эти земли, несмотря на близость к бурно разраставшейся Москве, оставались относительно мало заселенными. По данным 1884 года, во всей волости, даже несколько превосходившей по площади современный Юго-Западный административный ок­руг столицы, проживало всего 2638 мужчин и 3113 женщин. Самым крупным населенным пунктом округа было село Ясенево, где в 150 дворах проживало чуть более 600 человек. Административный центр волости — село Зюзино, где располагалось волостное правление, было вторым по значимости населенным пунктом Юго-Запада этого времени: в 75 дворах насчитывалось около 500 жителей. Остальные селения значительно уступали этим двум по числу жителей, имея в среднем от 15 до 40 дворов.

Реформа 1861 года дала мощный толчок развитию капиталистических отношений, наи­более очевидным результатом которых для Юго-Запада стало бурное развитие дорожного сообщения. Как раньше обычные дороги, так теперь железные помогали осваивать новые территории, удешевлять перевозки, расширять рынки сбыта. В 1862 году было открыто же­лезнодорожное сообщение между Москвой и Коломной, а осенью 1866 года была пущена железнодорожная линия Москва — Серпухов. В 1908 году была закончена постройка Окружной железной дороги, опоясавшей Москву. Доставка грузов по железным дорогам в пределах Московской губернии обходилась приблизительно в пять раз дешевле, чем гужевым транспортом.

Развитие железнодорожного сообщения сразу же сократило поток обозов по шоссейным дорогам. По данным статистики того времени, уже в 1864 году поток обозов между Москвой и Коломной уменьшился почти наполовину. Вскоре перестали гнать с юга гурты скота: его также стали перевозить по железным дорогам.

Развитие железнодорожного транспорта, облегчив и сделав более доступным массовое пере­движение людей на большие расстояния, внесло немало изменений в жизнь тогдашнего Юго-Запада. Эти места с их прекрасными лесами стали весьма привлекательной дачной местностью. Многие москвичи вывозили свои семьи на природу, снимая здесь дачи. В 1880-е годы это увлечение превратилось в настоящий бум. По данным «Спутника москвича» за 1890 год, 40 тысяч московских семей ежегодно отправ­лялись на летние дачи. Естественно, дачные районы начали прежде всего возникать в ближнем Подмосковье: красоты природы здесь бы­ли доступнее благодаря хорошему железнодорожному сообщению. С 1860-х годов яркой приметой московской жизни стали так назы­ваемые дачные поезда, т.е. особые маршруты в расписании движения поездов, предназначенные специально для отдыхающих. Путеводи­тель по московским окрестностям 1877 года сообщал желающим выбрать дачи и места для летнего отдыха, что самая первая, ближняя Дача по Серпуховской дороге, окрестностями своими примыкающая к черте города, — это Черемушки. Многочисленные усадебные строения в Расположенном здесь имении Меншикова сдавались желающим внаем под дачи.

Окрестности Черемушек пользовались популярностью и у московского среднего класса, не располагавшего средствами, чтобы снимать дачи. Еще в 1840 — 1850-х годах здесь устраивались народные гуля­нья с играми, потехами, песнями и танцами. В Воробьеве для моск­вичей, выезжавших на выходные дни на природу, летом устраива­лись специальные «чайные сады», где отдыхающим подавались само­вары и закуски. Однако превращению Черемушек в «дачную Мекку» помешало несколько обстоятельств, одним из которых было появле­ние неподалеку — на Канатчиковой даче — сначала небольшой, но затем быстро разросшейся лечебницы для умалишенных. Соседство со столь специфическим учреждением отпугивало многих дачников, предпочитавших более спокойные места. Стала пользоваться немало’ популярностью Битца, где в те времена почти нетронутая природ начиналась прямо за железнодорожной станцией. Москвичи любили выезжать сюда всей семьей или компаниями на воскресные пикники -покутить, развеяться, отдохнуть от московской суеты. Именно из-за обилия подобной публики люди прозвали пригородные поезда, шед­шие по Серпуховской ветке, «веселыми поездами».

Дачники селились и чуть дальше от железной дороги. Статистика 1880-х годов зафиксировала летние дачи, сдававшиеся крестьянами, в Семеновском, Узком, Богородском, Большом и Малом Голубине. В этих небольших селениях (от 16 до 40 дворов) можно было в иде
альном спокойствии провести летние месяцы. К услугам отдыхающих здесь имелись трактиры и лавки.

Другой особенностью Юго-Запада этого времени стало появление здесь многочисленных кирпичных заводов. В XIX веке Москва пережила несколько строи­тельных бумов, выявивших, что наиболее перспективным строитель­ным материалом является кирпич. Первый бум был связан с необхо­димостью восстановить, практически отстроить заново, город после опустошительного пожара 1812 года. Второй пик строительства в Мо­скве пришелся на 1860-е годы, а в 1870-е годы Москву охватила, по свидетельству современников, настоящая лихорадка домостроитель­ства. Кирпич в огромных количествах был крайне необходим для строительства новых учреждений, банков, магазинов и бань. Возмож­но, знаменитые Сандуны, здания ГУМа, Политехнического музея и
многие другие московские строения той поры возведены из кирпича, изготовленного заводами Юго-Запада. За XIX век население Москвы увеличилось с 250 тысяч до 1 миллиона 100 тысяч человек, причем наиболее бурный рост пришелся на вторую половину столетия. Боль­шинство новых жителей составляли рабочие и мелкие служащие, нуждавшиеся в недорогом жилье. В Москве начинают активно возво­диться многоэтажные «доходные» дома, квартиры в которых сдавались владельцами внаем. Домовладения стали приносить собствен­никам хорошую прибыль. Если до нашествия Наполеона Москва была по преимуществу деревянной, то к 1882 году 95% зданий внут­ри Китай-города и 81% Белого города были уже построены из кирпича.

Зарождение кирпичного производства на юго-западе Подмосковья относится к концу XVIII — началу XIX века. Местные крестьяне, обнаружив хорошую глину, делали для собственных нужд «саманный» кирпич. Из него складывали русские печи, без которых не обходился ни один двор, иногда он шел и на фундаменты изб. Однако только после буржуазных реформ 1860 — 1870-х годов в этих местах созда­лись реальные условия для кирпичного производства. Отмена крепо­стного права означала, что крестьяне вольны заводить свои мелкие мастерские. Получили реальную возможность попытать свои силы в предпринимательстве и представители других сословий.

Одним из первых предпринимателей стал штаб-ротмистр Михаил Устинов, решивший сменить офицерский мундир на рабочую робу и, засучив рукава, попытать счастья: он приобрел кирпичный заводик при деревне Теплый Стан. В 1869 году в его мастерской работало все­го 16 человек.

Другой кирпичный заводик был устроен близ Черемушек купцом Иваном Ивановичем Андреевым. Владелец сообщал, что заводик его небольшой — около 20 работников и две печи для обжига — находится всего в трех верстах от границы Москвы.

Интересно, что среди первых владельцев здешних кирпичных предприятий встречались и женщины, ничуть не боявшиеся вступать на новую тогда дорогу предпринимательства. Среди них — московская третьей гильдии купчиха Марья Алексеевна Байдакова. Еще при муже она внимательно вникала в коммерческие дела, а после его смерти — и нужда заставила. Поразмыслив, что может принести хо­рошую прибыль семейству, она купила по случаю в 1849 году У семьи мещан Нарских кирпичный заводик около села Семеновское. Матрена Сергеевна Нарекая — женщина для своего времени необычная, умная, самостоятельная, с ярко выраженной коммерческой Жилкой. У нее в 1840-х годах было несколько самых крупных кирпичных предприятий (100 — 200 рабочих), причем они под ее Управлением процветали и приносили немалую прибыль. Вот только с сыновьями Матрене Сергеевне не повезло — ни Иван, ни Андрей не проявляли никакого интереса к кирпичному делу. После смерти матери они продали купчихе Байдаковой один из заводов, а в 1850 году — и второй, находившийся по соседству с первым. От М.С. Нарской Байдакова получила не только заводы, но и налаженное хозяй­ство. Так, на территории первого предприятия кроме производствен­ных сараев и печей для обжига кирпича имелся постоялый двор с конюшнями, который в условиях соседства с Калужской дорогой давал немалую прибыль. Здесь же было три избы, колодец и пр. Купчиха Байдакова горячо принялась за дело. В 1850 году вся ее продукция шла в Москву, где с успехом сбывалась. На ее заводах выпускался качественный кирпич трех сортов: железняк, красный и алый печной.

Немало мелких кирпичных предприятий возникло и недалеко от села Зюзина. В 1880-е годы здесь появился купец Ф.И. Турбин, удививший местных жителей своей активностью. Он купил участок глинистой земли прямо в поле и заявил, что намерен построить здесь кирпичный завод. Денег хватило на постройку административного здания и навесов, под которыми в летнее время и трудилось несколь­ко десятков рабочих, занимавшихся обжигом кирпича. В одном из документов 1889 года значилось, что его завод «находится в поле, рядом с таковым же Романова, окружен полями» и трудится здесь до 20 взрослых мужчин. При этом ни рек, ни колодцев в округе нет и вся вода, как питьевая, так и необходимая для производства, при­возная.

Мелкому производству трудно было конкурировать с крупными предприятиями, имевшими налаженные рынки сбыта, транспорт для доставки продукции и другие преимущества. Поэтому небольшие кирпичные заводы Юго-Запада постепенно разорялись и переходили к другим владельцам.

Наряду с мелкими мастерскими и кирпичными заводиками к концу XIX века на Юго-Западе появилось и несколько довольно крупных производств. Одним из них был кирпичный завод купца первой гильдии Льва Ивановича Катуара. В августе 1892 года от имени торгового дома «Вдова Анна Катуар с сыновьями» в Москов­ское губернское правление поступило прошение зарегистрировать при селе Верхние Котлы на собственной земле кирпичный завод. На самом деле завод, расположенный в нескольких верстах от села, дейст­вовал здесь уже давно — Катуары владели им с 1870 года, когда они купили совсем крошечное кустарное предприятие у князя Грузинско­го, а до этого оно существовало около 50 лет. Начав с малого, Катуа­ры быстро убедились в прибыльности этого дела. Они прикупили примыкающие участки земли, богатые кирпичной глиной, и решили обустраиваться надолго и всерьез. К 1892 году, когда проводилась пе­ререгистрация, это было уже вполне солидное по тем временам про­изводство. Посреди территории возвышалось двухэтажное кирпичное здание, построенное для рабочих. В нижнем этаже располагались кухни и столовая, а в верхнем — летняя спальня на 320 человек. На территории имелось еще несколько летних и зимних кирпичных и деревянных помещений для рабочих. Неподалеку располагались сами «цеха»: кирпич делался в 94 деревянных сараях-навесах. От Калужского шоссе к заводу была проложена специальная дорога длиной в две версты. Производство кирпича начиналось с выемки глины. Сни­мался верхний слой почвы, под которым находился слой годной для производства жирной глины, толщиной в три аршина. Землекопы, именуемые глинщиками, по деревянным доскам доставляли в тачках глину к сараям. Здесь к работе приступали порядовщики, которые замешивали глину с водой, уминали ее, изготовляли из нее «куличики», по размеру совпадавшие с будущими кирпичами, и формовали кирпич-сырец (позднее — паровыми прессами). Затем кирпич просушивали на открытом воздухе (при плохой погоде — под навесами) и складывали в штабеля. Наконец, кирпичи отправлялись на об жиг в печи, которых на заводе Катуаров было целых три. Печи работали на дровах, а позднее стал использоваться торф, который добывали по соседству с селом Узким.

Работа на кирпичных заводах носила сезонный характер — выемка и формовка кирпича-сырца производилась с начала мая и до конца августа, обжиг — круг­логодично. Поэтому на заводе Катуаров, например, летом 1892 года было 600 работников, а зимой оставалось только около 100. Летом работа начиналась в 4 часа утра и заканчивалась в 8 часов вечера.

Полагались перерывы на завтрак и на обед общей продолжительностью около 3 часов. Таким образом, рабочий день достигал 14 часов. На заводе Катуаров, как и на других предприятиях Юго-Запада, работали в основном не местные жители, а пришлые — по большей части из Калужской губернии. За свой труд глинщики в сезон получали 35 — 40 рублей, порядовщикам платили сдельно — по 2 рубля за тыся­чу кирпичей (в среднем они изготовляли по 500 — 700 штук в день), обжигальщики за лето зарабатывали 75 — 90 рублей.

Труд был тяжелым и опасным, а условия жизни оставляли же­лать лучшего. Стены в темных, сырых спальнях заплесневели, пол был покрыт слоем грязи. Многие предпочитали летом спать не в ка­зармах, а на открытом воздухе под навесами. Баня топилась только раз в неделю, белье стиралось не чаще двух раз за лето. Больницы на заводе Катуаров в 1880 году даже не числилось.

Травматизм и высокая заболеваемость рабочих кирпичных предпри­ятий не могли не привлечь внимания фабричной инспекции, пытавшей­ся заставить заводчиков ввести элементарные удобства и медицинское обслуживание. Эти усилия нередко встречали противодействие хозяев. Но со временем положение все же менялось в лучшую сторону. К 1892 Г°ДУ на кирпичном заводе Катуаров действовал больничный пункт на Шесть коек с врачом и фельдшером, содержавшийся на средства хозяи­на. После работы можно было сходить в баню. Естественно, подобные условия встречались далеко не везде. Особенно тяжело было рабочим Мелких предприятий, которые сложнее поддавались контролю.

Другим крупным предпринимателем Юго-Запада в конце XIX ве­ка был коммерции советник Василий Иванович Якунчиков, знакомый нам владелец усадьбы в Черемушках. Основанный в 1871 году кирпичный завод В.И. Якунчикова (до этого он принадлежал Кондратову) насчитывал в 1890 году около 100 работников, а в начале XX века, уже при наследниках Якунчикова, завод превратился в одно из крупнейших кирпичных производств не только Юго-Запада, но и всего Подмосковья. В 1912 году здесь действовали две большие усовер­шенствованные печи, именовавшиеся по имени их изобретателя Гоф-манскими, производительностью более 12 миллионов кирпичей в год. В зависимости от сезона здесь работало до 700 человек из Калужской и Владимирской губерний, включая женщин и подростков.

Условия труда и жизни на заводе Якунчикова были очень тяжелыми. Приведем отрывки из записок земского врача: «В кухне маль­чиков, обжигальщиков на русских печах, вдоль стен идут наскоро сколоченные нары на поленьях, поставленных стоймя, для 14 — 15 человек, подстилкой у некоторых служит рогожка, сложенная вдвое-вчетверо, изголовьев вовсе не имеется, а под голову подкладывают кафтан, прикрываясь полушубком… В эту ночь остались было спать на кухне, по случаю холода, около 5 человек калужан, из них 2 больных животом, забрались на печь, но, не выдержав нападения блох и клопов, разошлись, по примеру прочих, по своим сараям». В другом помещении пол был сделан кирпичный, «но покрыт таким слоем грязи, что приходится угадывать, из какого материала он сде­лан. Окна глухие, дают мало света и почти не имеют значения. Необычайная масса грязи, клопов и блох».

Неудивительно, что в таких условиях среди рабочих вспыхивали забастовки. Об одной из них узнаем из большевистской печати. Информация о стачке рабочих завода Якунчикова была опубликована на страницах ленинской «Искры»: «В начале мая (1900) рабочие устроили стачку и потребовали повышения заработной платы. Заводчик отказал в прибавке. Работы не возобновлялись несколько дней…

Стачка на заводе Якунчикова была сигналом: последовала стачка на заводе Челнокова в Мытищах (более 1000 рабочих), а затем почти на всех заводах рабочие отказывались приступать к работам… В течение почти двух недель ни один более или менее крупный завод не работал. Наконец, хозяева сдались и рабочие торжествовали победу. Цена за выдачу тысячи кирпичей была повышена… Это… движение, кроме повышения заработков, дало и другие, еще гораздо более ценные результаты: оно положительно переродило рабочего. Со времени стачки его трудно узнать: вместо забитого, на все согласного кирпичника вы видите перед собою требовательного, понимающего свои права человека».

С историей революционного движения были связаны и другие места на юго-западе Подмосковья. Из мемуаров участников первой русской революции 1905 — 1907 годов известно, что расположенные здесь густые лесные массивы были выбраны в 1906 году для стрелко­вой подготовки дружинников и других конспиративных мероприятий. Но в целом юго-западный регион Подмосковья, будучи в основ­ном аграрным, остался вдали от яростных революционных схваток. Что касается кирпичного завода Якунчикова, то после революции он продолжал существовать под названием Черемушкинского кирпичного, затем — керамического завода.

Всего на Юго-Западе одновременно действовало до полутора десятков кирпичных заводов, в том числе заводы Федорова, Новикова, Шмидта, Якунчикова, Романова, Лазарева-Станищева, Афремова и Других. Суммарная производительность этих предприятий составляла к 1912 году не менее 90 миллионов кирпичей в год. Подобное сосре­доточение кирпичных заводов было уникальным во всем Московском уезде, делая Юго-Запад главным центром кирпичного производства в Подмосковье на рубеже XIX — XX веков. Особенность этого региона заключалась в том, что кирпичная промышленность была практически единственным представленным здесь производством. Исключе­ниями были лишь шелкокрутильная фабрика «Торгового дома Катуар» в Верхних Котлах, три небольших лакокрасильных заведения в Нижних Котлах да «заведение» валяной обуви крестьянина Капус­тина в деревне Аннино.

Основным занятием кресть­янского населения Зюзинской волости со второй половины XIX века постепенно стало садоводство. Этому способствовал ряд объективных и субъективных факторов. Хлебопашество позволяло полу­чать очень небольшие урожаи на здешних скудных почвах. Озимые и яровые давали урожай от «сам-2» (в Узком) до «сам-4» (в Зюзине, Ясеневе). Иными словами крестьяне собирали зерна всего в два — че­тыре раза больше, чем сеяли. Несколько большей урожайностью отличался картофель, появившийся здесь в начале XIX века, — его собирали от «сам-5» (в Узком) до «сам-10» (в Зюзине).

Садоводство давало гораздо больший доход. Успешные экспери­менты владельцев дворянских усадеб, имевших богатые питомники и сады, не только убедительно показали местным жителям широкие

возможности садоводства в почвенно-климатических условиях юго-запада Подмосковья, но и послужили источником качественного посадочного материала ягодных кустарников, яблонь, вишен, слив и груш. Постоянный рост населения Москвы, все более нуждавшегося в свежих фруктах и ягодах, делал торговлю ими на московских рын­ках все более выгодной. По приблизительным подсчетам, в конце XIX века в Москву ежегодно поступало свыше четырех миллионов пудов фруктов, овощей и зелени. Немалую роль в снабжении столицы играла и Зюзинская волость.

Сады здесь занимали во второй половине XIX века свыше 1200 десятин. В них выращивали главным образом малину, клубнику, смородину, крыжовник, вишню и сливу. Славились урожайностью сады в Ясеневе и Зюзине. Хорошие садоводы получали с одного сада за сезон около 1200 рублей дохода. Ежедневно крестьяне каждого из селений доставляли в Москву на лошадях до 100 пудов ягод. Прода­вались они на рынке у Серпуховских ворот, куда стекались москов­ские кондитеры, бравшие оптом ягоды на варенье, и лавочники, про­дававшие их затем в розницу в своих лавках.

До 1860-х годов здешние места славились также изобилием яб­лок. Но морозной зимой 1869 года яблони вымерзли и крестьяне некоторое время боя­лись их разводить, опасаясь повторения жестоких морозов. Позднее посадки яб­лонь возобновились. Местные жители торговали в Москве так­же рассадой, саженцами садовых деревь­ев и кустарников.

Несмотря на быстрое развитие капиталистических отношений в России на Рубеже XIX — XX ве­ков, признаки цивили­зации крайне медленно входили в жизнь и быт дореволюционного юго-запада — сугубо аграрного региона. В этом отношении он заметно отставал от многих других, более индустриально развитых районов Подмосковья. Здесь, например, вообще не было городов. В начале XX века в населенных пунктах Зюзинской волости, расположенной со­всем близко от Москвы, не было проведено электричество, отсутство­вали почта и телеграф (ближайшая почтово-телеграфная контора на­ходилась за пределами волости — в Царицыне). В подавляющем боль­шинстве селений не было ни аптек, ни ветеринарных или фельд­шерских пунктов. Отсутствовали также страховые и агрономические пункты, открытые во многих других местах Подмосковья. В 1906 го­ду в России с большой помпой прошли юбилейные торжества по по­воду 25-летия появления в стране телефона. Пожалуй, единственными признаками цивилизации на юго-западе Подмосковья были два телефонных аппарата, появившиеся в самом конце XIX века в Зюзине и Черемушках — самых крупных селах волости. Естественно, теле­фоны использовались исключительно для служебных целей и простому народу были недоступны.

Впрочем, благодаря соседству дворянских усадеб, местные жите­ли раньше других российских крестьян имели возможность поди­виться на другое чудо цивилизации — автомобили. Богатые помещики одними из первых в стране приобрели авто, и на проселочных доро­гах Юго-Запада в летние месяцы периодически слышалось тарахте­ние моторов: представители знатных фамилий с помощью личных шоферов переезжали в зелень усадеб, спасаясь от московской жары, шума и суеты. Для местных мальчишек это было отличное представление, не хуже цирка. Они бежали за машинами, стараясь обогнать их и не обращая внимания на облака пыли. Весной и осенью во время распутицы глинистые дороги Юго-Запада становились непроходимым препятствием для любого транспорта: ни больного в больницу ни продукты на продажу в Москву доставить. Потому-то местные крестьяне просили земство выделить денег и провести дорогу от их села до Калужского шоссе.

Но все же постепенно и здесь появляются лечебные и образовательные учреждения. С помощью земства в волости в конце XIX века была открыта больница в Шаболове. Больных здесь обслуживали два врача, два фельдшера и две акушерки.

После забастовки рабочих на заводе Якунчикова владелец был вы­нужден открыть здесь больницу. К 1912 году в Зюзине открылось еще одно медицинское учреждение — лечебница с койками для больных. Она также была построена на средства земских органов и называлась участковой, поскольку в Зюзине располагался волостной земский участок.

Более энергично шло дело народного образования. Земство при поддержке крестьян и некоторых владельцев усадеб создает здесь начальные школы. К началу XX века они бы­ли открыты в Зюзине, Конькове, Верхних Котлах, Троицком-Черемушках, Ясеневе, Битце, Бо­городском. В Теплом Стане и Троицком-Черемушках действовали одноклассные церковно-приходские школы. К 1917 году в Зюзинской волости на 14 сел и деревень приходилось уже 10 на­чальных земских школ. Согласно подворной переписи населения 1915 года, в волости имелось всего около 1700 крестьянских хозяйств, из них более 700 безло­шадных

.